How local power structures related to the wider Russian state in 1917 is a question at the heart of English-language scholarship on the Russian Revolution in the provinces. Historians have demonstrated that local actors enthusiastically followed their own path of revolution, setting agendas and establishing organisations and political practices independently of authorities in the Russian capital.
These questions have also energised Russian scholarship on the provinces in 1917. It is the focus of the following Russian-language article, by Aleksandr Dement'ev, whose PhD dissertation at the V.I. Astaf'ev Krasnoiarsk State Pedagogical University examined power structures in the central-Siberian province of Eniseisk guberniia (present-day Krasnoiarsk krai) in 1917 and 1918. Like his Western colleagues, Dement'ev demonstrates how local political activists sought to extend their own autonomy in revolution, by challenging the prerogatives of centrally-appointed agents of the Provisional Government.
The article is particularly noteworthy, given the Siberian context. Historians have often argued that demands for greater decentralisation of power in Siberia were the preserve of self-proclaimed Siberian 'regionalists' (oblastniki), who looked towards the establishment of a federalised Great Russia along the lines of the USA. Oblastniki are largely absent from Dement'ev's article, however, since they played only a tiny role in Eniseisk guberniia during 1917. Nonetheless, decentralisation of power was a core demand for many local revolutionary actors, which they connected with the wider demand for greater 'democracy' and self-rule. Their struggle to achieve this was played out, in part, through the choppy relations between local Committees of Public Safety and centrally-appointed Provisional Government commissars.
Правительственные комиссары и Комитеты общественной безопасности: к вопросу взяимоотношениях в Енисейской губернии в 1917 г.
Сразу после получения известий о свержении самодержавия в городах Енисейской губернии, как и в целом по стране, началось создание различного рода общественных комитетов, получивших обобщенное название - Комитеты общественной безопасности (КОБы). В губернском центре – Красноярске, городской КОБ был образован 3 марта на совместном заседании городской думы с представителями общественных организаций. 4-5 марта КОБы были созданы в уездных центрах – Минусинске, Ачинске, Енисейске, Канске, как правило, по инициативе общественности и при поддержке городских дум. КОБы выразили доверие Временному правительству и заявили о полном признании нового строя. Они возложили на себя ответственность за поддержание в городах порядка и спокойствия, призвали все учреждения работать в обычном режиме, а население - уплачивать все налоги и сборы.
Фактически после крушения монархии КОБы взяли на себя властные функции по управлению общественной жизнью. Период активной деятельности КОБов Енисейской губернии, как и по всей стране, пришелся на март – начало мая 1917 г. В данный период они сыграли немалую роль в демократизации городских самоуправлений; способствовали организации комитетов в селах и волостях губернии; боролись со спекуляцией и пытались сдержать рост цен на продовольственные и промышленные товары.
Комитеты с первых дней привлекли к себе внимание всех организаций и учреждений, всех политических партий. «Комитеты оказались тем самым институтом, вокруг которого группировались все слои населения, и формировался единый народный фронт, направленный против старых порядков», - отмечает историк Г.А. Герасименко [Герасименко Г.А. Первый акт народовластия в России: Общественные исполнительные комитеты. М., 1992. С. 122.]. Комитеты возникли, как органы, сформированные на многопартийной основе, через них в жизнь воплощалась идея широкой демократической коалиции. Для координации усилий и проведения совместной работы в борьбе за демократию и политические свободы Советы рабочих и солдатских депутатов также направляли своих представителей в КОБы. Так, в Красноярске 6 марта было организовано соединенное исполнительное бюро КОБА и Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов, в составе 6 представителей от каждой организации, которое стало действовать как губернский орган власти. С начал марта по 11 мая 1917 г в Енисейский КОБ входил весь состав Совета рабочих и солдатских депутатов. Вхождение членов Советов в КОБы увеличивало в них долю демократических, а частью и леворадикальных элементов, делало их политику более оппозиционной Временному правительству. В целом, как отмечает Е.Н. Бабикова в сибирских комитетах «лагерь демократии (рабочие, солдаты, мелкие служащие и крестьяне)… значительно превосходил лагерь буржуазии даже при условии объединения его с буржуазными интеллигентами и офицерами» [Бабикова Е.Н. Двоевластие в Сибири. Томск, 1980. С. 74.].
Отношение Временного правительства к данным комитетам было двояким. В первые дни своего существования, когда деятельность старых правительственных учреждений была парализована, а собственных органов Временное правительство не имело – оно использовало для укрепления своей власти и проведения в жизнь своей политики не только городские думы, но и местные комитеты. Однако с другой стороны, правительство не признавало комитеты собственными органами власти на местах и не передавало им правительственных функций. Поэтому одной из основных трудностей, с которой столкнулись комитеты стал финансовый вопрос. Енисейский КОБ сообщал в марте, что он «как учреждение вновь возникшее, не имеет еще в своем распоряжении денежных средств, а ведь для ведения всякого дела прежде всего требуются деньги. Граждане! …Несите на благо народа своей труд и свои денежные пожертвования» [Известия Енисейского общественного комитета, 1917, 16 марта, С. 2]. Основными источниками финансирования комитетов стали добровольные пожертвования. Временное правительство не включило КОБы в государственную систему, им было отказано в ассигнованиях. Они оказались на положении обычных общественно – политических организаций, независимых от государственного аппарата.
Своими единственными представителями на местах Временное правительство считало губернских и уездных комиссаров. Институт которых был учрежден 5 марта. Губернские комиссары наделялись правами и обязанностями бывшего губернатора, а уездные комиссары - обладали рядом функций уездного исправника и земского начальника. Виду отказа городского головы Красноярска С.И. Потылицина принять на себя должность губернского комиссара - Временное правительство командировало комиссаром в губернию члена государственного совета Е.Л. Зубашева. Закономерно, что политика назначения комиссаров входила в противоречие с выработанной революцией политикой выборности властей. Общее недовольство комитетов, как в целом по стране, так и в Сибири политикой назначения комиссаров, заставило Временное правительство пойти с комитетами на компромисс и разрешить местным комитетам рекомендовать для утверждения в должности правительственных комиссаров местных общественных деятелей. В итоге 12 апреля Временное правительством назначило губернским комиссаром председателя соединенного исполнительного бюро КОБА и Красноярского Совета В. М. Крутовского. Что сгладило противоречия между Временным правительством и губернским КОБом.
Однако уездные КОБы губернии, находившиеся под большим влиянием революционного народа, чем губернский комитет, в целом не торопились учреждать должность уездного комиссара. В конце апреля губернский комиссар сообщал в МВД: «организация власти в уездах губернии до последнего времени не удалась благодаря тому, что общественные исполнительные органы …на все мои просьбы предоставить достойных кандидатов на должность уездных комиссаров Временного правительства или не отвечают, или опасаются выдвинуть того или другого лица, считая что он вынужден будет идти на разрез с уездными Советами крестьянских депутатов» [За Власть Советов. Сборник документов о борьбе за власть Советов в Енисейской губернии март 1917 – июнь 1918гг. Красноярск, 1957. С. 81 - 83]. Ачинский КОБ 1 мая сообщал в телеграмме губернскому комиссару, что комитет и временная уездная земская управа «не находят нужной должности уездного комиссара» [Госудфрственный Архив Красноярского Края (ГАКК). Ф.Р – 1756. Оп. 1. Д. 4. Л. 55.]. Окончательно институт уездных комиссаров в губернии сложился только в мае – июне 1917г.
Наиболее оппозиционным политике Временного правительства в губернии оказался Енисейский уезд. В конце апреля между Енисейским КОБом и губернским комиссаром разгорелся конфликт по вопросу выдачи пайков солдатским семьям. По мнению комитета по старому порядку многие нуждающиеся семьи не получали пособий, в то время как многие зажиточные получали их незаслуженно. Не дожидаясь законодательного решения этого вопроса правительством - Енисейский комитет постановил местным комитетам самостоятельно составлять списки действительно нуждающихся в пособии семей. Комиссар заявил о незаконности таких действий, ввиду того, что законодательство может исходить только от Временного правительства, и «не предоставлено местным комитетам», до издания же новых законов, все старые остаются в силе. Комиссар призвал комитет ждать решения данного вопроса Временным правительством. Енисейский КОБ решение комиссара не удовлетворило. Он пригрозил, что если в ближайшее время выдача пособий семьям нуждающихся не будет удовлетворена, то он доведет до сведения всего населения, что решение вопроса затягивается «со стороны Временного правительства и его комиссаров, которые отказываются в отпуске необходимых средств». В ответ на что комиссар, попросил комитет быть корректнее в своих заявлениях «не допускать той грубости и выходок, которыми пестрят отношения комитета» [ГАКК. Ф. Р – 258. Оп. 1. Д. 18 а. Лл. 94,99.]. 19 апреля комиссар сообщал в МВД, что Енисейской КОБ проявляет «полную автономию, игнорирует законы и существующие положения» [ГАКК. Ф. Р – 1756. Оп. 1. Д. 16. Л. 74. ].
Но, с усилением института правительственных комиссаров, КОБы постепенно теряют управленческие функции и переходят к решению все более частных вопросов. С другой стороны, обострение политической борьбы приводит к тому, что единство сложившегося после революции демократического лагеря рушится. В ходе размежевания общественно - политических сил одни элементы склоняются к Временному правительству, другие к Советам. Повсеместно Советы рабочих и солдатских депутатов в губернии в конце апреля – начале мая отзывают своих представителей из КОБов. Вместе с большевиками из КОБов уходит и леворадикальная часть рабочих и солдат, вследствие чего происходит ослабление комитетов. Так, урегулирование противоречий между губернским комиссаром и Енисейском КОБом произошло, как отмечал сам комиссар, только после того, когда «из комитета ушли более большевистские элементы» [ГАКК. Ф. Р – 1756. Оп.1. Д. 16. Л. 125.]. Ввиду чего КОБы теряют опору в широких слоях населения и с начала мая 1917 г. постепенно уходят с политической арены. К осени 1917 г. городские КОБы Енисейской губернии уже ничем себя не проявляли.
Таким образом, городские КОБы Енисейской губернии, возникшие на многопартийной основе, стали первыми подлинно демократическими органами власти на местах. Однако не признание Временным правительством комитетов, как собственных органов власти и политика назначения правительственных комиссаров привели к столкновению бюрократических и самоуправленческих начал. В результате, в период своей активной деятельности, КОБы Енисейской губернии неоднократно противостояли правительственным комиссарам. Но по мере усиления института последних и ослабления комитетов, вследствие ухода из них представителей Советов – противоречия между комитетами и комиссарами сходят на нет. Комитеты перестают играть существенную роль в жизни губернии.